Дмитрий Шейбе:

“Я за разумность, а не за карательные меры”

На июльском расширенном совещании с мэрами муниципальных образований временно исполняющий обязанности губернатора Игорь Есиповский заявил о грядущем ужесточении экологического контроля. За наведение порядка в этой сфере будет отвечать новый заместитель губернатора Дмитрий Шейбе.
    45-летний Дмитрий Шейбе известен Приангарью по своей работе на посту руководителя ФГУНПГП “Иркутскгеофизика”. До этого уроженец Волгограда возглавлял нефтехимическое направление в разных компаниях: сначала около семи лет работал в представительствах европейских предприятий, а с 1996 года занимал должность директора по нефтехимии и газопереработке в НК ЮКОС. Через четыре года Дмитрий Шейбе возглавил нефтехимическое направление компании “Волгопромгаз” в Самаре. Последним активом, которым он управлял, был Новокуйбышевский завод синтетического спирта - ЗАО “Нефтехимия”. Однако в феврале 2007 года эта компания была приобретена ГК “Ренова”. Спустя несколько месяцев Дмитрий Шейбе прошел конкурс на руководящую должность в “Иркутскгеофизике” и начал работу в новой для себя сфере.
    В Сибирь — за масштабными проектами

- До этого я работал в области глубокой переработки нефти, - рассказал Дмитрий Шейбе. - Но решил попробовать себя в сфере добычи сырья. Тема для меня была достаточно новой, но знания, полученные в том числе и на химическом факультете Московского государственного университета, позволили быстро освоиться.

- Можете похвастать своими достижениями на посту руководителя “Иркутскгеофизики”?
- Это уникальное предприятие. Обычно все геофизические компании занимаются либо углеводородными, либо твердыми полезными ископаемыми. А “Иркутскгеофизика” объединяет два этих направления. Мне было интересно там работать. Вообще на предприятии и до меня трудилась серьезная команда специалистов. Но в свои личные достижения могу записать то, что “Иркутскгеофизика”, несмотря на статус ФГУП, который во многом ограничивает коммерческую деятельность, в течение года увеличила объемы работ и расширила список серьезных контрактов. В сложных рыночных условиях удалось сохранить предприятие.

- Чем привлекла Сибирь, в частности Иркутск, человека, который всю жизнь проработал в крупных компаниях европейской части страны?
- Если говорить о Восточной Сибири, о стратегии ее развития, то Иркутская область - это ключевая точка. Конечно, рискованно было для меня не только поменять специфику своей работы, но и уехать из центральной части России. Но Сибирь сегодня интересна многими аспектами. Допустим, на западе страны все значимые месторождения разведаны, а здесь есть шанс поучаствовать в масштабных серьезных проектах, связанных, к примеру, с разработкой нефтегазовых месторождений.

- Но вам наверняка известно, что промышленная разработка как раз масштабных месторождений в Приангарье затягивается на неопределенный срок. Или у вас есть идеи, как повлиять на эту ситуацию и ускорить процесс? Например, по Ковыктинскому газоконденсатному месторождению.
- Начну с того, что Ковыкта не в моей компетенции. Хотя в целом могу сказать, что есть лицензии, полученные компаниями на разработку месторождений, а есть большая политика, которая может быть связана с сохранением стратегических резервов. С точки зрения региональной политики, возможно, сдерживание промышленной разработки не совсем удачный подход, а вот с точки зрения макроэкономики - вполне разумный.

- К чему тогда, на ваш взгляд, все эти громкие заявления о грядущей разработке месторождения, которые обнадеживают и область, и муниципалитеты?
- А это проблема собственности, которая характерна не только для России, но и для других стран. И, пока вопрос собственности не утрясется, будут подобные заявления и невыполнение их.

- Каким образом вы будете заинтересовывать компании, чтобы они отказались от старых и менее затратных схем добычи сырья?
- Я упомянул включение тех или иных объектов в торги на конкурсной основе. Кроме этого, мы намерены организовать кластерный подход к реализации месторождений. Почему раньше многие их них не реализовывались? Потому что очень дорогой “входной билет”, который не под силу одному недропользователю. Необходимо вовлекать в реализацию проектов несколько компаний. Плюс интерес региональных властей, которые со своей стороны могут помочь в процедуре согласования, отвода земель, предоставлении неких преференций. Рычаги и полномочия у нас есть. Помимо этого, мы будем разрабатывать свои инвестиционные проекты, исходя из нужд региона. Сегодня в области высокая цена на бензин как следствие монополии производителя. Это наводит на мысль о создании альтернативных площадок, что позволит нам контролировать посредством рынка ценообразование.
    Модель кнута и пряника

- Каким образом намерены ужесточить экологический контроль?
- Есть Байкал, есть муниципалитеты, есть промышленные предприятия. По всем трем направлениям необходимо создавать модели решения проблем с обязательным использованием системы мотивации. Так называемая модель кнута и пряника, которую мы сейчас разрабатываем. Возьмем для примера управление твердыми бытовыми отходами. Есть проект схемы обращения с мусором, который мы в ближайшее время опробуем в одном из муниципальных образований, предположительно в Шелеховском районе. Если модель окажется удачной, растиражируем ее на другие территории.
    Что касается промышленного загрязнения окружающей среды, мы сейчас договариваемся с каждым собственником крупного предприятия о том, чтобы он взял на себя всю ответственность за свою деятельность и внедрял новые технологии, снижающие негативное воздействие. Кстати, на уровне Совета Федерации разрабатывается интересный проект по смене приоритетов в экологическом контроле. К примеру, планируется измерять не предельно-допустимую концентрацию, а суммарный негативный эффект. Я уже вышел на Совет Федерации с предложением выбрать Иркутскую область в качестве экспериментального полигона для тестирования. Более подробно мы планируем обсудить этот вопрос на Байкальском экономическом форуме.

- Но что вы сможете сделать, если предприятие еле дышит и при этом работает и загрязняет окружающую среду?
- А для этого нужно разобраться, в чем причина такого состояния предприятия. В настоящее время мы разбираемся с ООО “Усольехимпром”. Почему в России наблюдается рост продаж поливинилхлорида, а на этом заводе - наоборот, спад? Наша задача - не разорить предприятие миллиардом рублей, необходимым для строительства саркофага для ртути, а помочь выйти из ситуации достойно. Я за разумность, а не за карательные меры. Мотивация и штрафы должны уравновешивать друг друга.

- В принципе, политика экологического менеджмента, заявленная вами на презентации перед Законодательным собранием, и будет заключаться в модели кнута и пряника?
- Совершенно верно. Это механизм обратной связи. Заинтересовать и параллельно контролировать. Если муниципалитет будет заинтересован в получении прибыли от тех или иных предприятий и если у него в руках будет карающий инструмент в виде штрафов, механизм станет работать.

- А вот Байкальский целлюлозно-бумажный комбинат требует иного подхода...
- Ситуация вокруг БЦБК сейчас слишком накалена и политизирована. Сегодня нужно сделать все, чтобы уложиться в сроки по строительству КОС Байкальска, а 15 сентября запустить систему замкнутого водооборота на комбинате. Кроме того, руководство БЦБК должно решить проблемы с метилмеркаптаном в воздухе и с утилизацией твердых отходов. У предприятия есть комплексная программа по снижению уровня загрязнения. Посмотрим, как она будет реализовываться. После выполнения программы необходимо провести дополнительные исследования загрязнения окружающей среды и все данные объективно проанализировать. Если производство станет экологически чистым, то пусть предприятие работает.
    Конечно, можно закрыть комбинат. У населения Байкальска есть даже альтернатива - туризм. Но специалист, который всю жизнь проработал технологом на заводе, не сможет работать в туристской сфере. Ему нужна работа аналогичного уровня. Это специфика профессии. Кстати, сейчас наблюдается миграция населения из Байкальска. Люди, зная о проблемах комбината, ищут себе другие места. Поэтому лучше все взвесить объективно. К тому же в Иркутской области есть масса объектов, имеющих более серьезные проблемы.

- Например?
- “Усольехимпром”, где хранится 300 тонн ртути, которая попадает в водные объекты. Проблема требует колоссальных вложений. Я встречался с директором предприятия, и его подход меня удивил. Он считает, что кто-то что-то оставил до его прихода и теперь это не проблема завода, а проблема регионального и даже федерального уровня. Но нельзя так подходить к работе. Предприниматель в полной мере несет ответственность за свою деятельность. И неважно, при каком руководстве и чьей собственности был нанесен ущерб природе. В Свирске такая же ситуация.
    На реализацию идей - полгода

- В ваши полномочия также входит курирование вопросов, связанных с охраной животного мира. Здесь какие-то изменения ожидаются?
- Это колоссальная тема по проблематике. В течение последних пяти лет она переходила из рук в руки разных ведомств, а с начала этого года снова вернулась на уровень субъектов. Однако субвенции на осуществление деятельности в сфере защиты животного мира поступили в регион только в начале июня. То есть полгода охотниками и браконьерами никто толком не занимался.

- Вы знаете, и раньше борьба с браконьерством была далека от идеала. Одна из главных проблем - незащищенность законом тех, кому непосредственно приходится иметь дело с вооруженными нарушителями.
- Будет создана четкая организационная система, где мы предусмотрим защиту егерей и лесников на уровне правоохранительных органов, наведем порядок в выдаче лицензий и так далее. Эта целая система мер, которая в принципе есть, осталось наполнить ее людьми, финансами и организацией. До конца года будет создан штат региональной службы по охране объектов животного мира. В нее войдут 120 человек. Эти люди будут вооружены всеми необходимыми правами, а в рейды будут выезжать совместно с сотрудниками правоохранительных органов - уже есть предварительная договоренность с ГУВД по Иркутской области. Нужно создать прецеденты жесткого обращения с браконьерами, и все встанет на свои места.

- За что возьметесь в первую очередь в сфере сохранения водных объектов? Может, за очистку реки Ангары, особенно в свете строительства Богучанской ГЭС?
- Любая задача должна решаться систематически. По Ангаре нужно определить главного загрязнителя, потому что невозможно сразу охватить все, вложить средства и решить проблему. Нужен анализ. Но я бы начал сегодня с другой, не менее важной, темы - обеспечение чистой питьевой водой некоторых районов Приангарья.

- Была же принята специальная программа по водоснабжению...
- Она должна заработать. А для этого важно не только создать условия для получения чистой питьевой воды, но и организовать механизм управления данными объектами. Причем, должна быть заинтересованность муниципальных образований в эффективном обслуживании, допустим, артезианских скважин. Необходимо создание местных, возможно, муниципальных компаний, которые будут этим заниматься и зарабатывать. На мой взгляд, вода должна быть платной. Тогда и появится заинтересованность. Просто вкладывать бюджетные средства в программу нецелесообразно: народ в результате может и не получить чистую воду. Нужен механизм. Мы уже начали работу над пилотным проектом - моделью обслуживания создаваемых объектов в одном из районов, нуждающемся в чистой воде. Потом этот опыт растиражируем на другие муниципалитеты.

- Очень много задумок. Когда намерены все реализовать?
- До конца года. Оттягивать решение проблем уже нельзя. В области имеется богатейший материал для реализации заявленных мною планов.
    Так что сейчас главное - грамотно выстроить и организовать работу

Елена Пшонко,
Областная газета