ЧТОБЫ ЗНАЛИ И ПОМНИЛИ

Трое моих внучат родились тогда, когда не было уже в живых их прадедушки, моего отца. Да и остальные 18 правнуков его также не знают. Он не был Героем Советского Союза, да и награды его, по меркам некоторых, скромные. Но, тем не менее, его жизнь, его подвиг состояли в том, чтобы не только выжить, но и быть солдатом, быть той малой, но важной частицей, без которой невозможна была великая Победа над страшным злом на земле – фашизмом!

И я хочу,чтобы его потомки знали и помнили о нём, в этом я вижу свой святой дочерний долг. Биография моего отца, пожалуй, ничем не отличается от биографии многих и многих его сверстников, земляков, друзей, товарищей, всех тех, кто прошёл длинными дорогами Великой Отечественной войны, кто вернулся из её пекла раненым, контуженным, больным, но... живым!

Мой папа, Нетёсов Степан Илларионович, родился в 1918 году в с. Красноярово Киренского района, там закончил четырёхлетку, затем учился в 5-6 классах в Макарово. В 1940 году закончил курсы трактористов и начал работать в родном колхозе «Красная заря» в с. Красноярово. Трудная повседневная крестьянская жизнь научила его многому, всему тому, что помогало потом выжить на войне. В армию его мобилизовали в декабре 1942 года. Обоз лошадей, на котором везли новобранцев, был немаленьким. Мама провожала отца до Улькана. Был среди друзей и Арбатский Кузьма Андреевич, который был тяжело ранен в первом бою и вернулся домой. Вначале всех киренчан доставили в пос. Мальта Усольского района, где они прошли ускоренный курс молодого бойца. И вот уже отправка на фронт. Я не знаю номера войсковой части, не знаю фронт, в состав которого она входила, так как документа (солдатской книжки) не сохранилось. А в военкомате мне мало что дали. Знаю только, что попал он в пехоту.

Первое крупное сражение, в котором участвовали сибиряки с Лены, были бои на Орловско-Курской дуге. Фронтовой друг отца и земляк, киренчанин Иннокентий Иванович Прошутинский вспоминал: «Самое крупное танковое сражение в Великой Отечественной войне длилось несколько дней. Шли непрерывные бои. Мы находились в окопах круглые сутки. Взрывы бомб и снарядов, гарь, дым, копоть. Стояла 30-градусная жара. Погибших не успевали убирать, поэтому ко всему примешивался ещё и запах разлагающихся тел. Дышать было нечем. Закопченные лица солдат были похожи на лица чертей, сверкали только белки глаз да зубы. Воды не хватало даже для питья. В редкие минуты затишья мы выглядывали из окопов, чтобы узнать, живы ли друзья-земляки».

Дядя Кеша в том бою был ранен и попал в госпиталь, а папе на этот раз повезло. Наши войска с боями упорно продвигались на запад. И вот уже Днепр – крупная водная преграда, которую надо было форсировать с наименьшими потерями. Так как папа вырос на Лене, умел плавать и, говоря официальным языком, умел управлять плавсредствами, ему поручили построить плот, и при переправе через реку он умело справлялся с ним. Когда бойцы высадились на западном берегу, то смогли закрепиться на нём, несмотря на шквальный огонь, и целые сутки отбивали атаки врага. Командир сказал, что представит папу к награде орденом Красной Звезды.

В очередной атаке врага, когда снаряды падали один за другим, папа, пригнувшись, сидел в окопчике. Один снаряд разорвался так близко, что его оглушило и засыпало землёй. Когда друзья его откопали, он был без сознания, а из ушей текла кровь. Взрывная волна была такой силы, что лопнули барабанные перепонки, он оглох, ослеп и полгода пролежал в госпитале, где находились на излечении солдаты с неадекватной реакцией на окружающее. Но молодость брала своё, зрение и слух, а также другие рефлексы постепенно восстанавливались. Подлечили папу и направили снова на фронт. Так как после контузии его отправили в госпиталь, то связь с частью оборвалась. И дальнейшей истории с награждением не было, ведь выяснять было некогда и некому.

После госпиталя папа попал в разведку. Очевидно, всякого было много, но в нашей детской памяти осталось одно его страшное воспоминание. Однажды, возвращаясь с задания ночью, в одном селе они наткнулись на колодец. Хотелось пить. Подползли, осторожно приподнявшись над срубом, начали искать ведро или ещё что-то, из чего можно было напиться, но наткнулись на… детские тела, которыми колодец был доверху заполнен. Что могли чувствовать разведчики в тот момент, догадаться нетрудно. И ещё одно событие осталось в нашей памяти. Папа где-то потерял ложку, а без неё солдат – не солдат. Но он не стал горевать. Нашёл кусок металла от обшивки самолёта, выдолбил в кирпиче форму ложки, на костре в котелке расплавил этот кусок металла и залил «форму». Получилась круглая ложка с круглой ручкой. Эта ложка долго хранилась дома, мы знали, что папа привёз её с фронта.

Уже перед польской границей, возле селения Калинковичи, в очередном бою отца ранило в бедро. Ранение было тяжёлым, он много потерял крови, долго полз к своим, потерял сознание и уже замерзающего его подобрали санитары. Это было в 1944 году. Очередной госпиталь. Отношение медперсонала было плохое. Папа рассказывал, что долго лежал в гипсе, рана болела, и был сильный зуд, так что пришлось расковыривать гипс и потихоньку на рану лить воду, чтобы хоть как-то успокоить зуд и боль. И это продолжалось довольно долго. Кормили раненых плохо, давали какую-то баланду. Недовольство больных росло, и однажды после очередного плохого обеда больные стали открыто возмущаться и бросать чашки с едой в медперсонал. Среди возмущённых был и мой отец. А так как врачи в госпитале носили офицерские звания, то расплата за бунт была одна – отправка на фронт.

И попал недолеченный отец на Кольский полуостров в первый отдельный аэродромно-строительный батальон ВВС, приданный Военно-Морскому Флоту. Самолёты, что садились на аэродром, были самолётами, защищавшими ВМФ. Немцы постоянно бомбили аэродром, а задача краснофлотовцев была одна – даже во время налёта врага срочно латать лётное поле, чтобы не было задержки взлёта и посадки наших самолётов. Друзья погибали один за другим. Так как папа попал на фронт недолеченным, то он погибал от другого: головные боли, шум в голове и слабость кишечника после контузии, ведь земля, которой его придавило, нарушила даже кишечник. Всё это привело к дистрофии. И не было бы у меня братьев и сестёр, которые родились после войны, если бы не папин земляк. А земляками они считали друг друга потому, что были родом из Сибири. А Сибирь, она… ого-го, какая! Так вот, этот земляк попросил отца у командования в помощники на кухню, так как был поваром. Лёгкий труд, питание, поэтому отец остался жив. Вспоминая это, я всё время жалею, что в детской памяти не осталось имени этого друга, сохранившего нашему папе жизнь! Благодарить уже некого.

В мае 1945 года закончилась война с Германией, но для папы она ещё продолжалась. Их часть погрузили в эшелон и через всю страну отправили на Дальний Восток в Советскую Гавань, что на берегу Японского моря. Надо было укреплять наши восточные границы, так как война с Японией ещё не закончилась. Здесь батальон аэродромной службы в боях не участвовал, очевидно, занимаясь строительством запасного аэродрома (это я точно не знаю). Служба шла своим чередом. Расположены они были в тайге, жили в палатках.

Надо знать, что такое дальневосточная тайга. Это лианы – дикий виноград и лимонник, которые обвивали хвойные деревья и создавали непролазные дебри. А в этих дебрях жили дикие звери. Даже в туалет ходить по одному было опасно, так как были случаи нападения рыси на человека.

Море было рядом, в котором много рыбы, а взять её нечем. И опять природная смекалка выручила отца. Бойцы распилили ременную пряжку, наделали крючков, и началась рыбалка, которая существенно пополнила скудное меню солдатской кухни.

Но головные боли и боль в правом бедре у папы продолжались, и его положили в госпиталь. У меня в руках копия медицинского заключения «Свидетельство о болезни № 349». «Пункт № 16. Название болезни «Остаточные явления после коммоции мозга и выраженные вегетативные нарушения (красный разлитой демографизм, тремор век и пальцев рук, правый зрачок шире левого). Пункт 17. На основании ст. 9 «в» приказа № 336 от 1942 года признан негодным к военной службе. Пункт 20. Ранение, контузия, увечье, заболевание получено в бою при защите СССР».

Домой папа вернулся в августе 1945 года. Во время службы он стал кандидатом ВКП (б). Молодость брала своё. Ему было всего 27 лет. Здоровье улучшалось, и он снова начал работать на тракторе. Казалось, что впереди прекрасное будущее. Пошли дети, один за одним. Всего нас было шестеро. Опять всё, как у всех. Но последствия контузии, ранения стали сказываться уже в 50-е годы. Шум работающего трактора, ночные смены сказались тем, что опять вернулась болезнь. Ему дали вторую группу инвалидности. Трудная, тяжёлая крестьянская жизнь тоже сказалась. Так, ему было нельзя поднимать тяжести, и мама у нас в доме была за мужчину. Поэтому в колхозе папа вынужден был работать на лёгких работах: учётчиком в тракторной бригаде, кладовщиком, сторожем. Был секретарём парторганизации колхоза. Пока мог, он работал. Но годы брали своё. Дети выросли, стали подрастать внуки, и здесь дед оказался на своём месте.

А орден за переправу через Днепр он так и не получил. Из армии он привёз наградные документы на медаль «За оборону Советского Заполярья» и сдал их в военкомат с просьбой – разыскать медаль. Но она затерялась где-то во времени или в чужих руках. Из других наград у него были медаль «За победу над Германией», медаль «За боевые заслуги», полученная в 1947 году, юбилейные медали в честь 20-летия, 30-летия, 40-летия, 50-летия Победы в Великой Отечественной войне, а также «70 лет Вооруженных Сил СССР», выпущенная в 1988 году. И, конечно, орден Отечественной войны 1 степени, который он получил незадолго до смерти.

Последние 15 лет своей жизни папа жил в Надеждинске у младших детей, так как мама умерла в 1979 году. Умер отец в 1994 году. Завещал похоронить его рядом с мамой, где сейчас и покоится.

Много в его жизни было несправедливости. Но мы гордимся тем, что все страдания и невзгоды на той войне отец перенёс стойко. Не потерял чувства достоинства, был оптимистом и передал это по наследству нам, его потомкам. Мы гордимся тем, что наш отец внёс свою лепту в защиту Отечества, своей малой родины, а значит, и нас,его детей, внуков. И наша задача – жить достойно, помнить о нём и передать эту память нашим потомкам. Без таких людей, как наш отец, не было бы великой Победы. Вечная ему память!

От имени Нетёсовых, Арбатских, Галковых, Карелиных Галина КАРЕЛИНА (Нетёсова).
г. Киренск.

На снимке: С.И. Нетёсов среди одноклассников внука Андрея (он справа от деда).

Зоткина Татьяна 2010-06-06 23:26:53 Замечательная статья! Моя мама Арбатская Любовь Иннокентьевна,а бабушка Арбатская Мария Фадеевна они тоже из села Красноярово.Я бы хотела узнать от имени каких Арбатских написана эта статья,может это наши родственники.За ранее спасибо! [Ответить] [Ответить с цитатой] [Отменить ответ]

0

Страницы: [1]

Идёт загрузка...

Оставить комментарий

Ваше имя:
Ваша почта:
	Размер 1 2 3 4 5 6 7
Комментарий:
Введите символы: * Обновить