Грани нашей жизни

Не дай вам Бог остаться одному...

В соседнем со мной доме жила бабка Нина. Когда-то она была молодой, но такой ее никто из соседей не знал. Ей дали эту квартиру, когда она уже была «бабкой Ниной», и мы, соседи, даже не задумывались над тем, почему Нина всегда одна, почему к ней никогда никто не приходит, кроме социального работника. Каждый день, независимо от погоды, бабка Нина выходила во двор и подолгу сидела на лавочке. Сухонькая, в неизменном зеленом платке и старенькой курточке, она провожала грустным взглядом прохожих. Её любила местная ребятня — их она частенько угощала конфетами. С ней любили посудачить соседки-ровесницы. Однажды Нина перестала выходить во двор. А потом мы узнали, что бабка Нина умерла. И так непривычно было смотреть на фотографию, где она была еще совсем молодой — лет 50 не больше — и читать надпись на памятнике, где ее именовали Ниной Афанасьевной.
       Мы провожали ее в последний путь всем двором.
       На похороны приехали два её сына, о существовании которых соседи даже не догадывались — не любила Нина Афанасьевна рассказывать о своём прошлом. Так уж сложилась её судьба, что под старость лет осталась одна. И умерла. Одна.
       Одиночество, пожалуй, самое страшное наказание, которое можно придумать для человека.
       Мы не думаем о старости, пока молоды и здоровы. Мы торопимся жить и всегда спешим.
       У нас масса забот и проблем, которые требуют немедленного решения.
       И как же часто мы пробегаем мимо живущих рядом одиноких и больных людей, которым необходима и медицинская, и социальная помощь, но главное — им требуются внимание и уход, хотя бы чуточку, хотя бы самую малость…
       Верхнемарковская районная больница.
       Здесь осуществляют сестринский уход за людьми, которые в сложной ситуации остались без поддержки семьи, друзей. Сестринский уход. Два простых слова.
       А за ними — безграничная нежность, ласковые руки врачей и медсестер, которые рядом всегда, 24 часа в сутки. А еще за этими словами скрываются израненные души, одинокая старость, неизлечимые болезни и острое, не дающее возможности глубоко вздохнуть, осознание того, что жизнь твоя оказалась такой короткой и самое страшное — никому не нужной. Никому...

Бабушка Якунина

Евдокии Тимофеевне уже 89 лет. Она местная. Ее знают и любят в поселке. Только вот случилось так, что на старости лет, когда требуются ежедневные забота и уход, она осталась одна. Дочь умерла, а внучка, выражаясь протокольным языком, "ведет ассоциальный образ жизни". Несладко было коротать Евдокии Тимофеевне дни, в которых, кроме пьяного угара внучкиных собутыльников, больше ничего и не было. Потом бабушка Якунина попала в больницу, где впервые за долгие годы обрела чистую постель, хорошее питание и конфеты, которые ей покупают медсестры. И все вроде бы стало на свои места: о ней заботятся, ее любят, делают уколы, кормят, поят… Вздохни, казалось бы, хоть немного. Забудь все ужасы прошедшей жизни и просто отдохни. Чистенькая, сухонькая, она часами молча смотрит в окно, за которым раскинулся небольшой таежный поселок, в котором так быстро прошла ее жизнь. Евдокия Тимофеевна никогда не жалуется на свою нелегкую судьбу, не стонет, не плачет. Она - очень мужественная. Пытается быть такой. Да только во взгляде синих бездонных глаз таится такая боль, что хочется заплакать, нет, закричать в голос, оплакивая ее прошедшую молодость, и одинокую, забытую всеми старость…

Лена-артистка

- Сфотографируйте меня, пожалуйста! Хорошо я вышла? Ой, спасибо Вам!
       Она больше похожа на девчонку. Тоненькая, хрупкая, но главное — взгляд: такой ясный, не омраченный заботами, словно глядит на тебя не взрослая женщина, а ребенок: столько невинности и непосредственности в её глазах. Она жила в Закуте. О таких, как она, раньше говорили "не от мира сего", только вот раньше о них всем селом заботились, а в наши дни они - изгои. Вот и Лену подначивали местные пьяницы. Пользовались тем, что она слабее, забирали деньги, пугали, даже били иногда. Вообще-то у нее есть дальние родственники, и даже довольно состоятельные. Только они посчитали, что забота о такой родственнице - дело неприбыльное, к тому же очень обременительное. И сделали все, чтобы забыть, что есть на свете такая Лена Высоких. А Лена очень не хочет быть одна. Ей нужно, хотя бы для себя, придумать настоящую Жизнь. И чтобы в этой жизни было всё как у всех. Поэтому в ее фантазиях есть и отчий дом, и работа, и друзья. И даже сын…
       - Закута… Это там, где река. Приток Лены. Там красиво. Я там до-о-олго жила. У меня там и сын родился. Только его потом забрали. Очередь на детей большая была, вот мне и сказали: "Отдай Коленьку", я и отдала. Давно это было. А я все до сих пор помню. И его помню.
       И Лена даже на минуту загрустила, замолчала. А потом снова, как колокольчик: дзинь-дзинь. Ни минуты без общения не может. Ей все интересно, все и обо всем.
       Когда Лену везли в больницу, она всю дорогу песни пела. И сейчас любит "дать концерту". Она веселая, а если ее оборвать, то Лена обижается и становится грустной. И тогда она собирается выписываться. "Вот прямо завтра домой поеду!" - говорит Лена и подолгу стоит у окна, вглядываясь через наступившие сумерки в дорогу, по которой ее привезли оттуда, где у нее был дом…

Солнечный ребёнок

Она оказалась первой, кого я повстречала в коридоре больницы, когда искала ординаторскую.
— Привет! — почти прокричала она еще издалека, да так радостно, будто мы знакомы с ней давным-давно. — Как у тебя дела?
Её зовут Валя Корнакова. Ей 38 лет, но при первом знакомстве больше 18 не дашь ни за что. У Вали синдром Дауна. Ее привезли из Орлинги. Оставаться Вале в деревне было никак нельзя. Орлинга относится к труднодоступным территориям, а у Валюши эпилепсия. Медицинская помощь ей необходима круглосуточно. Приступ может начаться в любое время, к тому же бывает так, что следом за одним начинается другой. И тогда помощь медиков ей жизненно необходима. Потом Валюша обессиленная засыпает на своей кровати и подолгу спит, вымотанная судорожными болями, выворачивающими тело наизнанку. А вообще-то она очень веселая. И добрая. Людей с синдромом Дауна часто называют "солнечными детьми". Валя именно такая. Солнечная. Нежная. Добрая. Она лишена агрессии, умеет радоваться любой мелочи: новому дню, осеннему дождику, пению птиц. А как любит наряжаться! Из каталогов медсестры выписывают ей незатейливые украшения. В день моего приезда она щеголяла в новеньком ожерелье. И никак не хотела уходить на обед: я ведь еще не заметила и не оценила ее обновку! Но стоило только сказать ей, что ожерелье - чудо, как Валентина зарделась, как девчонка, и тут же убежала в столовую. Такие, как Валя, живут вне времени: у них нет возраста, они всегда юны, они не помнят зла и могут часами рассказывать тебе о своей любимой вещи, они беззащитны и наивны, но они больше других умеют любить и быть благодарными Богу за подаренную им однажды жизнь.

Славный Волк

Именно так переводится с древнегерманского имя Рудольф. Рудольф Яковлевич Алексеев родился и вырос в Новгородской области — в городе с красивым названием Старая Русса. В Усть-Кут приехал много лет назад, как тогда говорили "за длинным рублем". Приехал и остался навсегда. Всю свою сознательную жизнь он прожил в Усть-Кутском районе. Работал в аэропорту сварщиком. Жил с женщиной в гражданском браке. Детей так и не завёл, а потом жены не стало, и он остался один. Без жилья, с кучей заработанных вместо "длинного рубля" болячек. Ему повезло - он попал в Верхнемарковскую больницу, где его подлечили, теперь заботятся. Рудольфу Яковлевичу 77 лет. Он чрезвычайно бодр для своего возраста, оптимистичен, старается держаться молодцом. Он не показывает своей грусти никому: ни медперсоналу, ни соседям по палате. Аккуратен, чист, подтянут. На мой вопрос, нет ли у него хоть каких-нибудь близких родственников, смущенно улыбается и грустно замечает: "Не молод ведь уже, нет никого, а кто и был - давно померли". Нет родственников, нет детей, нет семьи, нет "длинного рубля", за которым приехал в далекую Сибирь. Жизнь прожита. И на исходе лет остаётся лишь вспоминать, как любил сходить на рыбалку, как с азартом участвовал в соцсоревнованиях. Как работал сварщиком: было так волнующе смотреть, как под твоей рукой металл становится мягким и послушным. Как, словно брызги шампанского, разлетаются в разные стороны разноцветные искры и исчезают, не долетев до земли. Растворяются, не оставив о себе даже следа. Исчезают бесследно, так же, как и его пролетевшая так быстро жизнь.

Феоктист

Его привезли из Усть-Кута. Без документов. Со множеством болячек. Начали лечить, восстанавливать силы. Феоктист держался молодцом, грусти не показывал, покорно снося все невзгоды, свалившиеся на его старческие плечи. И жил бы он поживал, но однажды в больнице раздался звонок аж из самого Санкт-Петербурга. Звонила дочь Феоктиста. Она плакала в трубку, говорила, что приедет за отцом как можно быстрее, справлялась о его здоровье. Как радовались врачи! Еще бы! Не каждый день находятся родственники, к тому же готовые забрать больного человека к себе домой. И вот наступил долгожданный август. За Феоктистом приехала дочь, к тому же привезла с собой своих сыновей - его внуков. Три дня они прожили в больнице. Потом собрали нехитрые старческие пожитки, купили билеты на автобус, забрали накопленные Феоктистом денежки и отбыли в Усть-Кут. Провожали Феоктиста всем отделением - врачи радовались, больные немножко завидовали. Но какой же у всех был шок, когда, спустя несколько дней, в больнице стало известно, что дочка с внуками укатила-таки в Питер, а отца бросила прямо на вокзале, предварительно забрав у него все скопленные им деньги. Теперь Феоктист, снова без документов, озлобленный и униженный, живет в терапевтическом отделении ЦРБ. «Ах, если бы вернуть все назад! — сетуют врачи Верхнемарковской больницы. — Ну кто мог подумать, что родного человека, отца можно выбросить на вокзале из-за несчастных 30 тысяч?!»

Мария Агеевна

Ей 95 лет. Она из Верхнемарково и каждому в поселке известна ее незавидная судьба. По молодости Мария Агеевна была озорной хохотушкой. И работать умела - дай Бог каждому. В семье было тоже ладно: дочка подрастала, Мария Агеевна, глядя на родную мордашку, не раз строила планы о том, как славно они заживут, когда доченька вырастет. Доченька выросла и… стала выпивать. Крепко выпивать… Настолько, что однажды в пьяном угаре просто не смогла подняться по ступенькам. Так и замерзла на крыльце дома. Единственным близким человеком у Марии Агеевны осталась внучка, но и той "веселая жизнь" была куда дороже родной бабушки. А уж когда в их квартире произошло двойное убийство и Мария Агеевна осталась жива лишь благодаря случаю: спала старушка на полу. Убийцы её попросту не заметили посреди вороха тряпок. Тогда-то и попала в больницу. Сейчас она любимица всех врачей и пациентов. Правда, подниматься с кровати ей с каждым днём всё тяжелее, но она старается. Садится сама на кровати, сама кушает, пытается по мере сил обслужить себя. Ей даже на склоне лет непривычно принимать помощь от посторонних людей. Хотя эти посторонние роднее всех родных. Но в памяти Марии Агеевны нет-нет да и всплывут минуты, когда она, еще молоденькая, держала на руках свою дочурку и та улыбалась маме беззубым ртом; когда долгожданная доченька делала свои первые шаги, держась за мамину теплую руку, а потом так быстро выросла и принесла из роддома маленький комочек в ватном одеяльце - внучку, бабушке на радость, и как закончилась ее радость, когда самые близкие люди забыли о том, что они - люди…

Тракторист

Владимир Иванович Большаков родом из Алтая. В Сибирь приехал в далеком 1976 году. Приехал ненадолго, а остался на всю жизнь. В больницу Владимир Иванович попал из Янталя: больной, практически с полной потерей зрения. Почти в один год он лишился и здоровья, и жилья, и работы. В п. Янталь он приехал в 1976 году, работал трактористом, в лесу, был на хорошем счету, только вот его былые заслуги в постсоветское время оказались никому не нужны. Для него оказаться в Верхнемарковской больнице - чудо, посланное самим небом! Здесь ему помогли съездить на операцию, где почти полностью восстановили зрение. Рядом всегда доктор, который померит давление, поставит укол. И он благодарит судьбу за то, что попал именно сюда. Здесь он счастлив. Счастлив ровно настолько, насколько может быть счастлив человек, который на рубеже жизни стал никому не нужен. Исчезли, пропали, испарились все многочисленные друзья. Кого-то уже нет, а кто-то предпочитает не вспоминать, что жил неподалеку тракторист Володька Большаков. Ну тот, помнишь, вместе работали? Да, с которым в гараже до утра "железного коня" ремонтировали… Как будто и не было всех этих лет. Не было первомаев с транспарантами наперевес, флагов, музыки, праздников, отмечаемых с размахом. И тяжелых трудовых будней, где осталась его, Володькина, молодость, его, Владимира Ивановича, жизнь…

Екатерина Тимофеевна

Ей 83 года. Она плохо ходит, у нее проблемы с сердцем, с давлением, ещё побаливают суставы, а ещё…. Деревенские жители, всю жизнь проработавшие на земле, редко бывают в преклонном возрасте здоровы. Тяжелый каждодневный труд выматывает и изнуряет. Она жила в Бобровке, где у нее остался дом. Хотя… Правдивей сказать — домишко. Без крепкой мужской руки домик осел, покосился и практически врос в землю. Зимой Екатерина Тимофеевна просто не выжила бы. Кто наколет дров, протопит печь, принесет воды? Теперь она живет в больнице. Здесь сухо, тепло, уютно. Екатерина Тимофеевна очень благодарна всему персоналу больницы. "Добрые вы! Спасибо вам! Ой, спасибо!" - говорит Екатерина Тимофеевна, а сама начинает плакать, вспоминая свой старенький домик, молодость, все свои прожитые годы. Она беззащитна, как ребенок, её легко обидеть даже взглядом. Персонал заботится об Екатерине Тимофеевне с удвоенным вниманием - ее жизнь никогда не была легкой. Война, голод, лишения, послевоенная разруха и работа, работа, работа… Ежедневная. Тяжелая. Изнуряющая. Личная жизнь так и не сложилась. Детей Бог не дал. Годы пролетели незаметно. А кажется, что только вчера она, нарядная, в ярком ситцевом платье, кружилась в первом в своей жизни танце…

Мы проходим мимо друг друга, не вглядываясь в лица, так быстро, словно боимся посмотреть в глаза жизни. Чужой жизни.
       Но разве те, кто нас окружает, не заслуживают внимания, заботы, любви? Помните едва ли не первого усть-кутского попрошайку? Инвалид. Без ног.
       Он почти всегда сидел на ступенях торгового комплекса, источая отвратительный запах мочи и застарелого перегара.
       Кто-нибудь, проходя мимо него, вспоминал, что в первую очередь он — ЧЕЛОВЕК?!
       И что у него есть имя?! Точнее было. Он уже умер.
       Его звали Андрей Майоров...
       В конце своей беспутной, никому не нужной жизни, он тоже был пациентом Верхнемарковской больницы.
       И в последние месяцы жизни страстно скучал по своей малой родине. «Отвезите меня в Каймоново! Хоть посмотреть в последний раз!» — просил он медсестер.
       И даже пытался сбежать, чтобы на попутках добраться до родного поселка.
       Так он и умер, не осуществив свою последнюю мечту.
       А в соседней палате лежала женщина со страшным диагнозом: рак нижнего века. Медленно умирала. Когда она поступила в больницу, половины лица у нее почти не было: сплошная гниющая рана. Ухаживать за таким пациентом в домашних условиях было бы невозможно. Родственники от нее отказались. Поэтому свой последний приют она обрела в Вехнемарково.
       А мальчик Леша? У него неизлечимый диагноз — он олигофрен. Когда-то, несмотря на заболевание, его усыновили. Он жил в семье, где его любили.
       А потом… Сначала не стало отца, потом от онкологии умерла мать. Алексей остался один. Никому не нужный. Сколько же было их? Беспомощных, всеми забытых и таких одиноких? Врачи помнят каждого. Помнят и чтят память каждого своего пациента. Сколько их еще будет? ...Дождь моросил, не переставая. Серое осеннее небо затянули тяжелые дождевые тучи. Кап-кап-кап... То ли дождевые капли, то ли чьи-то невыплаканные слезы… Оглянитесь, люди! Хотя бы на миг!
       Посмотрите — а вдруг рядом с вами живет человек, которому нужна ваша помощь, нужна всего лишь капелька вашего внимания.
       Может быть, он прямо перед вами, тот Человек, которому еще не поздно помочь…

Татьяна ЛАРИОНОВА
(Усть-Кут - Верхнемарково - Усть-Кут).
Фото автора.

P.S. Редакция газеты выражает благодарность всему медперсоналу Верхнемарковской районной больницы за помощь в подготовке материала. Особые слова признательности главному врачу Владимиру Михайловичу Аверичеву и фельдшеру стационара Любови Владимировне Фурзановой.

Мария 2010-10-27 12:02:24

Хорошая статья, до слез жалко тех кто действительно старался, а вот когда читаешь как там за бугром следят за старенькими в двоейне приходит какая то жалость что мы не там а тут.

[Ответить] [Ответить с цитатой]