Скажи мне, мама, сколько стоит моя жизнь?

Татьяна ЛАРИОНОВА

В последнее время всё чаще на федеральных каналах, в центральных СМИ то и дело показывают сюжеты о том, что в городе N-ске произошел из ряда вон выходящий случай…
      Там пострадал ребёнок…
      А люди стали жестокими… И мы "прилипаем" к экранам своих телевизоров, зачитываем до дыр газетные публикации, а потом рассказываем коллегам на работе о тех ужасах, которые творятся где-то там…
      И за всем этим совершенно не задумываемся о том, что и рядом с нами процветают равнодушие и жестокость, что души наши очерствели, что мы совершенно разучились сочувствовать, а слово "жалость" звучит зачастую как ругательство.
      И виноватых вроде нет.
      Ведь все мы живём правильно: учимся, работаем… Но почему-то за всем этим мы забываем о том, что никогда и ничто не заменит человеку такое простое чувство, как любовь. Ведь если в сердце нет любви, то откуда в человеке появится понимание, уважение, доброта…
      А без этих простых истин есть ли сама жизнь?

Царица Тамара

Вообще-то Тамара царицей вовсе не была. Она была девочкой, юной и нежной. Немного строптивой и немного озлобленной. Злиться ей было отчего. В то время, когда её сверстники утопали в родительской любви, Тамара выживала. Так уж случилось, что родилась она в семье, где не все было благополучно. Сначала папа попал в тюрьму - наркотики, потом и маму осудили, лишили родительских прав, а Тамару вместе с сестрой взяла на поруки бабушка. Но… не справилась она со своенравными внучками, или не захотела справиться, или не сумела, или… Да что гадать, если однажды, не выдержав, она просто отказалась от их дальнейшего воспитания, сдав девчонок на полное и безраздельное государственное довольствие. Скажете: "Не может быть!". Уверяю вас - может. Такие случаи, увы, не единичны.

В то время Тамаре было чуть больше четырнадцати лет. А теперь хоть на секунду, хоть на одно мгновенье, попробуйте представить, ЧТО должен почувствовать ребенок, когда рядом нет ни мамы, ни папы, а единственный родной человек практически за ручку приводит тебя в детский дом, чтобы оставить там навсегда. КАК в такие моменты разрывается сердечко даже самого непослушного, даже самого ершистого ребенка… Разрывалось на части оно и у неё, только виду старалась не показывать, стыдно было плакать и больно признаваться самой себе, что тебя предали, выбросили, как надоевшую игрушку, как бездомного пса.

В первые дни в детском доме девочка была колючей, как ёжик, все нервы наголо, хотя и пыталась казаться беспечной. Со временем стала отходить, забываться и искать новые оправдания для тех, кому в какой-то момент стала не нужна. Она училась жить заново. Училась улыбаться, училась дышать, училась смеяться… Ей было непросто, но молодость и озорной характер берут своё, да и время лечит.

И только-только всё как-то образовалось, вошло в колею, как новое потрясение - мама решила восстановиться в родительских правах. "Ну, это же хорошо!" - воскликнете вы, а я возражу - не всегда. Не всегда хорошо то, что кажется очевидным. Этот случай был именно такой. Тамаре гораздо лучше было оставаться на попечении государства, где она была под присмотром, сыта и одета, чем вернуться в отчий дом. Откровенно говоря, она и сама не очень жаждала этого возвращения. И дело здесь было, конечно, не в том, что где-то кормили лучше, а где-то хуже, простить она не могла, сложно было переступить через себя. К тому же, с присущим всем подросткам юношеским максимализмом, она склонна была думать, что в её жизни могло бы и не быть всех этих бед, если бы…

Но история, как известно, не терпит сослагательного наклонения… Не хочу примерять на себя роль третейского судьи, обвинять или оправдывать кого бы то ни было, чужая жизнь - потёмки, поэтому скажу сразу: Тамара осталась в детском доме. Общаться с родственниками ей не запрещали, при этом она была под постоянным контролем педагогов, жизнь продолжалась своим чередом, всех всё устраивало. Почти каждые выходные она ездила проведать бабушку, по которой, как говорят воспитатели, скучала больше всего. Передо мной лежит обычный листок, вырванный из школьной тетради, на котором еще не устоявшимся, по-детски небрежным почерком написано: "Прошу отпустить меня в город, на день рождения к маме…" И дата - июль …

К тому моменту она закончила девять классов и поступила в колледж. В августе уехала из города, в новую жизнь, немного растерянная, но всё же очень довольная тем, что теперь она стала взрослой и перед ней - множество дорог, по которым она собиралась пройти…

Новый город, новые друзья, новые впечатления. Конечно, она скучала по дому. Больше по детскому дому. Но жизнь бурлила, кипела, продолжалась и она уже начала привыкать к студенческому быту, к самостоятельности и умению жить самой… На выходные поехала в гости к подруге по курсу, её всегда тянуло в семью. Детям, которые лишены домашнего очага, больше всего хочется, пусть ненадолго, обрести семейный уют, стать частью любящей семьи, даже если это семья - чужая…

В те выходные Тамаре впервые стало плохо: заболело горло, поднялась температура. Лучше не стало ни через день, ни через два. Вызвали врача, девочку положили в больницу. День ото дня ей становилось хуже: "Сильно заболела... с температурой 39 и 5 привезли в больницу… все болит от уколов и систем..." - это строки она написала в своём он-лайн дневнике. Через два дня там появится новая запись: "Сильно заболела... с температурой 39 и 5 привезли в больницу... перевели уже в N, не могу ходить, теряю сознания, уже какой день не ем...ставят системы, по нескольку штук (Господи, помоги мне!)”.

Через неделю Тамары не станет… Онкология. Она "сгорела" за несколько дней. И в эти последние дни рядом с ней не было ни родных, ни близких, она была один на один со своей болью, со своим страхом. Быть может, именно поэтому она в последние свои дни за помощью обращалась именно к Всевышнему, хотя обычно в такие моменты дети зовут маму…

Вопрос о том, откуда будут провожать Тамару в последний путь, даже не поднимался: конечно, из детского дома. Деньги на это собирали буквально "с миру по нитке". Приносили учителя школы, где она училась, прислали педагоги и однокурсники из колледжа, собрали воспитатели детского дома. Но вот семья - та, которая была у нее когда-то, не внесла ни копейки. Самой трудной задачей оказалось доставить тело девочки домой. Осень, на дорогах - первая наледь, машина съехала с трассы, гроб покатился, нарушились крепления. Дозвонились в Усть-Кут, наняли еще одну машину. Когда доехали до дому, то оказалось, что подушечка под головой девочки мокрая, словно от слёз. Разумеется, что это были не слёзы, всему есть свои объяснения: со дня смерти прошло уже пять дней, да дорога домой была не из легких, тряска, авария.

Но провожать ребенка в последний путь в таком виде… воспитатели отказались наотрез. В ритуальной службе пошли навстречу: в кратчайшие сроки изготовили гроб, в морге привели в порядок внешность. В день прощания Тамара была похожа на невесту. Царица Тамара. Красавица. С ней пришли попрощаться и воспитанники детского дома, и бывшие одноклассники, и учителя, пришли и родные. Но, когда похоронная процессия двинулась в последний путь, то оказалось, что нужно непременно заехать к бабушке. Памятуя о том, какие нежные чувства питала девочка к ней, в этой просьбе родным не отказали. Но вот когда те попросили еще и гроб вынести для прощания у дома родственницы, директор детского дома возмутилась и наотрез отказалась, чем вызвала недовольство со стороны родных. Еще один неприятный сюрприз ожидал педагогов на кладбище. По русскому обычаю на могилку усопшего ставят стаканчик с киселём и кладут блины. Бабушка, увидев это, запротестовала: "У нас такое не принято!", а мама спросила: "Где будут проходить поминки?". В детском доме, который в последние годы стал для Тамары отчим, поминок не устраивали, был лишь поминальный обед для воспитанников. Родные поминали Тамару отдельно, на это, видимо, деньги нашлись. У всякого свои ценности…

Спартанское воспитание

Петьку в комиссию по делам несовершеннолетних привела бабушка. Инспекторы, немало повидавшие на своём веку, сдавленно охнули, когда увидели этого мальчугана. Через всё лицо "красовался" след от ремня, ушки были синюшного цвета и опухшие, по всему телу - следы "воспитательной" деятельности, но больше всего они поразились, увидев его руки… Костяшки пальцев были просто стёрты, каждая - заскорузлая мозоль, у крестьян, отработавших всю жизнь на тяжёлой работе, и то таких не бывает. Когда выяснилось, что для того, чтобы воспитать из сына "настоящего мужчину", папа заставляет отжиматься мальчугана по 100-200 раз за вечер, инспекторы на мгновенье онемели… Петьке на тот момент было всего четыре года. Когда они начали работать с этой семьёй, то сначала даже с трудом понимали, как же такое могло произойти? Папа - со всех сторон положительный, работает, не пьющий, просто характер жестокий. Жену свою он тоже воспитывал, как умел. Однажды "воспитал" так, что из дому она убежала в чём была. Сына он ей не отдал, сказал, что не простит предательства и вырастит ребёнка сам.

Она боролась, как могла, но противостоять такому садисту сложно, тем более, когда в его полной власти находится самое дорогое, что у тебя есть. Да и развод ещё не оформлен, а пока ты замужем, то для всех: "муж и жена - одна сатана". И Петька остался жить с отцом. Фантазии отца были поистине безграничны. Каких педагогических трудов он начитался, уму непостижимо, но методы его воспитания вполне сгодились бы для камеры пыток. Летом он учил сына плавать. Вы думаете, делал это как все нормальные родители, на мелководье: поддерживал ребенка под животик одной рукой и объяснял, как нужно "грести" руками, болтать ногами? Неееет! Он затаскивал сына в воду, окунал его с головой и несколько секунд удерживал мальчишку под водой, потом позволял вынырнуть, вдохнуть орущему от страха пацану воздуха и закидывал его туда, где поглубже. Такие вот методы воспитания, такое вот извращенное чувство любви. И ведь уверен был, что делает всё правильно! Всё во благо! Сколько бы еще мучился ребенок, если бы бабушка, родная мать "воспитателя", к слову сказать, однажды не выдержала происходящего и не решилась открыть правду - одному Богу известно, ведь ни соседи, ни сослуживцы не знали и не ведали, что происходит за закрытыми дверями обычной квартиры, где жила обычная семья. А то, что бывшая жена нет-нет да жаловалась на жестокость мужа… так ведь сама ж из дому ушла, сама и виновата, вот и наговаривает, а муж-то у неё положительный, работящий.

Дело довели до суда, переработали множество материалов, по крупицам собирали свидетельские показания, но как только над головой отца семейства замаячил реальный срок, к хранителям правопорядка прибежала всё та же бабушка, упала в ноги и умоляла просто дело прекратить - ведь сын всё- таки… А то, что он над внуком издевался - так осознал свою вину, степень, меру, глубину, больше не будет… Кто здесь прав? Кто виноват? И что дороже: жизнь и здоровье маленького внука Петьки или свобода великовозрастного сына? Спросите маму - сколько стоит Ваша жизнь….

Цена жизни - шоколадка...

Алёшке было всего двенадцать. Мальчишка совсем, ему бы в футбол с друзьями гонять и мечтать о своём, мальчишеском: о дальних странствиях и походах, грезить подвигами разведчиков и выпрашивать у родителей "еще чуток поиграть", а уж потом идти спать, но… За эти недолгие двенадцать лет горя на него свалилось столько, что не всякий взрослый бы выдержал. Когда он пошел в первый класс, умерла мама - рак головного мозга. Болезнь, с которой бороться практически бессмысленно, но семья всё же надеялась и верила до последнего дня, но, увы, чуда не произошло… Только промелькнуло сорок дней, не стало отца. Алёшка осиротел. Бабушка, которая только что похоронила дочь, следом потеряла зятя, едва оправившись от бед, стала оформлять опекунство над внуками. Алёша с сестрой переехали жить к бабушке.

В прошлом остался налаженный семейный быт, в прошлом остался дом, в котором он жил… Началась новая для него жизнь. Его любили, в меру баловали, но первое время он никак не мог привыкнуть к этой новой для него жизни. На каждое слово оглядывался, настораживался, а глазах - немой вопрос: "А что бы сказала мама?". Потом привык, втянулся и научился снова радоваться жизни, ребёнок всё же, а детское горе, хоть и оставляет на сердце раны, но проходит гораздо быстрее. К тому же Алёша серьёзно увлекся спортом. Просто бредил тренировками, соревнованиями, у него были неплохие результаты и он подавал надежды. Ничто не предвещало беды, пока в один, язык не поворачивается сказать "прекрасный" день, он вместе с другом не зашел в супермаркет. Что там произошло, до сих пор доподлинно неизвестно. Но…

В тот день бабушка Алёши только вошла в квартиру, как раздался телефонный звонок. "Ваш внук украл шоколадку, Вы можете прийти?". Конечно, она пошла, почти побежала, потому что в голове никак не укладывалось, что её Алёшка мог совершить подобное. "Ошибка, наверное. Сейчас во всём разберёмся, Алёша мне всё объяснит" - единственное о чём думала, пока шла к магазину, но… Ни в торговом зале, ни в кабинете администрации внука уже не было. Менеджер магазина объяснила, что Алёша с другом пришли в магазин, походили у витрин, а потом, на выходе, работница магазина увидела, что мальчишки достали из-за пазухи шоколадку. Точно такую, как лежала на витрине. Детей вернули в магазин, "вежливо" отчитали, позвонили родителям и… отпустили. Но для чего-то позвонили в школу и сообщили о случившемся.

Бабушку подобная весть хоть и повергла в шок, но не настолько, чтобы она не сообразила попросить продемонстрировать ей запись с камер видеонаблюдения, дабы убедиться в том, что уж если её внука и обвиняют в содеянном, то она, по крайней мере, должна быть уверена в том, что он действительно виновен. Запись в этот день ей так и не показали, она увидит её гораздо позже, но на плёнке ничего конкретного видно не будет - слишком размытым окажется изображение.

Выслушав все претензии со стороны администрации, пообещав разобраться в случившемся и поговорить с внуком, она пошла домой. Войдя в прихожую, поняла, что мальчишка очень расстроен - не выбежал по привычке поцеловать бабушку. "Что же случилось, Алёша? Нужно сходить к заведующей и разобраться во всём, они же в школу позвонили" - только и успела она сказать внуку. На секунду зашла в свою комнату и услышала, как хлопнула входная дверь.

- У меня в эту секунду сердце оборвалось. Словно почувствовала, что произойдёт что-то неладное", - скажет она позже. А в ту минуту она лишь успела выглянуть в окно и, увидев выбежавшего из подъезда внука, крикнуть ему вслед: "Алёша, ты мне нужен!". Но он даже не обернулся. Живым она его больше не увидит.

В тот вечер Алешка домой не вернулся. Его искала и старшая сестра, и тётя, а бабушка ждала дома, прислушиваясь к каждому шороху, к шагам на лестничной клетке и всё бесконечно подогревала остывающий ужин. Убежал из дому Алёшка налегке: куртку накинул, а под ней - лишь легкая футболка, "замерзнет ведь" - переживала она. Вечером его так и не нашли. Они с внучкой не спали всю ночь, а утром бабушка решила съездить в дом, в котором когда-то жили дочь с зятем, там, где родился Алёша. "Нет, бабушка, ты жди его дома, вдруг объявится, а я с Никитой съезжу, посмотрю" - решительно заявила внучка.

Они уехали, а бабушка, не находя себе места, снова принялась готовить - придёт ведь голодный… "Когда позвонила Катя и сказала, что Алёши больше нет, у меня сердце оборвалось. Я в эту же минуту упала…" В себя она пришла спустя какое-то время и никак не могла поверить в реальность происходящего. Всё казалось, что откроется дверь и шагнёт на порог любимый внук… "Когда дочь умирала, то просила меня лишь об одном, чтобы я вырастила и воспитала её детей, а я вот… не уберегла…" - она украдкой смахивает слезу, словно стесняясь своего горя, словно до сих пор не веря в произошедшее…

Но Алёши больше нет. Никто и никогда не услышит уже его озорного смеха, не увидит, как он корпит над тетрадками, как бежит по двору с друзьями. Он ушел из жизни, как принято говорить, "по собственной воле", но так ли это? Быть может, он просто не смог перенести стыда, унижения, невозможности того, что позвонили в школу. Ведь он не убежал из дому сразу, не отказывался поговорить с родными, но стоило упомянуть о том, что педагоги поставлены в известность… Зачем и кому было нужно такое глупое, такое ничтожное и ежеминутное возвышение человека взрослого и оттого, видимо, правого над личностью, пусть маленькой еще, но все же личностью(!) ребенка. Кто дал право обвинять? Ведь даже преступник начинает считаться виновным лишь после вынесения приговора. Так и хочется спросить: "А в этом случае судьи - кто?".

Сейчас ведётся следствие, будет проведена, посмертно (Господи, как страшно звучит это слово, когда говоришь о ребёнке) судебно-психиатрическая экспертиза для того, чтобы выяснить, какие факторы могли спровоцировать подростка на суицид. Но, какими бы ни были результаты этой экспертизы, для многих, думаю, останется очевидным то, что иногда борьба за якобы "правое дело" приводит к плачевным результатам. Положите на чашу весов жизнь ребёнка, пусть даже совершившего что-то неправильное (хотя, пока не закончено следствие, ни обвинять, ни оправдывать нельзя), а на вторую чашу весов положите шоколадку… Вы еще любите сладкое?

Что же происходит с нами? Неужели за суетой повседневной жизни мы очерствели настолько, что разучились просто прощать, просто быть людьми, уметь сочувствовать и понимать ценность человеческой жизни? Детской жизни. Неужели мы забыли о том, что словом, порой, можно убить. О том, что дети, что бы ни случилось, должны оставаться детьми и мы, взрослые, должны, нет, просто обязаны(!) помнить об этом, ведь мы мудрее. Мы живем, просыпаемся каждое утро, бежим на работу, строим карьеру, зарабатываем деньги и за всем этим так часто не видим происходящего вокруг. И только когда случается горе, настоящее, непрекрытое горе, мы, всплеснув руками, ужасаемся: "Ах, как это могло произойти!". А ведь для того, чтобы предотвратить беду, порой нужно так мало…
      Чуть больше двух лет назад в комиссию по делам несовершеннолетних позвонили сотрудники одного из предприятий. Уже в конце рабочего дня они вышли на крыльцо и увидели, что мимо идёт молодая женщина с черным пакетом в руках. И подозрений она никаких не вызывала. И так прошла бы дальше, но в этот момент раздался еле слышный детский плач. Женщина шаг ускорила, а плач повторился, скорее писк, чуть слышный. Они догнали её, оказалось, что в пакете лежал новорожденный ребёнок. На вопрос, как там оказался малыш и куда она направляется, она ответила, что ребенка нашла и несёт его в больницу. Правда, путь её уже миновал учреждения здравоохранения, а дорога вела прямиком к реке, да и детей обычно в пакетах, как батон колбасы, не носят…
      После выяснения всех обстоятельств оказалось, что ребенка несла родная мама. Таким нехитрым способом она решила избавиться от малыша, он был уже третьим в её семье и прокормить его ей было бы не под силу. Сейчас малыша усыновили, у него есть любящие мама и папа, и дай Бог, что он никогда не узнает, какая участь ждала его бы в том случае, если бы совершенно посторонние для него люди, просто равнодушно проводили бы взглядом молодую женщину, идущую по улице с обычным черным пакетом в руках…
      Берегите друг друга. Любите своих детей. И умейте прощать. Ведь никогда, глядя в глаза собственному ребёнку, вы не сможете ответить - сколько стоит его жизнь. Потому что жизнь - это такой великий дар, цена которого не определяется.

Сергей 2011-12-14 16:47:49

Прошу только одного, ДАТЬ ИМЕНА НА ВСЕОБЩЕЕ ОБОЗРЕНИЕ, родителей-сволочей, чтоб Родина их знала. Мы имеем право знать своих "героев", которые сами выросли, но поступили как твари без правил и понятий человеческих.

[Ответить] [Ответить с цитатой]