Продолжение. Начало в № 13

Георгий РЕГНЕР

Сказ о вечной любви

      Встретившие бородачи выслушали рассказ Якова, не перебивая, потом старший из братьев заговорил:

      - Река, вдоль которой ты идёшь, называется Мука, так её казаки-первопроходцы нарекли, это потому, что плыть по ней сплошное мученье, уж больно она строптива, завалиста, да заломиста. Впадает она в реку Купу, что много полноводней, да и норову более спокойного, на ней можешь ладить плот и плыть, благословясь, до самого устья, эдак вёрст тридцать с гаком. Вынесет тебя река в устье, где она впадает в реку Куту. В устье Купы, в мысу, деревня наша - Каймоново зовётся. Зайдёшь в крайнюю по течению избу, что на бережку, под горкой, стоит, передашь поклон матери нашей Авдотье Антиповне, да скажи, что встречал-де сынов её на реке Мука, Устина и Луку в добром здравии. Шлём-де ей поклон и доброго здравия. К Троице, если Господь благословит, будем дома. Только на плоту плыви по светлому дню, ночью ни-ни, ночью, недаром говорят, все собаки чёрные. Купа хоть и спокойная с виду река, однако в ночь-то может и свой норов показать. В деревне у нас же переночуешь, а там, оглядевшись, и решишь, что дальше делать. Только в верхнюю слободу, что у нас в деревне частоколом обнесена, не ходи. Там люди старой веры живут, они неплохие, трудолюбивые, но очень замкнутые и, что касаемо нашей веры, то зовут нас табачниками и молятся Господу двумя перстами, говоря, что мы молимся троепёрстно, а значит, кукишем. Они и в работники людей другой веры не берут, грех это у них большой считается. Девок своих замуж вне своего скита не отдают и в общину людей иной веры не принимают. А так, народ на редкость трудолюбивый и порядочный, табака не курят и вина не пьют. Правит у них старейшина, старец Колыван. Потому слободу люд сторонний прозывает Колывановской. А так в скиту проживают три рода, то есть три фамилии: Антипов род - Антипины, Зырянов род - род старца Зыряна, и род Колывана старшего - Каймоновы.

      Рассказчик умолк. Наступила пауза, в которой вокруг слышалось пение весенних птиц.

      - Ну, вот и ладно, - сказал старший, Устин. - Засиделись мы, пора в путь-дорогу, а то нам засветло ещё до Берёзовской пади дойти надо.

      Путники разом встали, накинули свои котомки на плечи и, попрощавшись, отправились в путь.

      Яков отправился дальше вниз по реке Мука.

      Весь оставшийся день Яков шёл без остановок, придерживаясь русла реки. Наконец, когда в лесу стали сгущаться сумерки, он вышел на небольшую поляну. Оглядев местность, к своей радости, понял, что вышел в устье реки Муки. Его взору открылась река Купа, в которую и впадала небольшая речушка. Красота этого места, слияния двух рек, даже в вечерних сумерках была сказочной. Где-то недалеко крякали утки. Пение птиц было завораживающим. Но путнику было не до веселья, гудели натруженные ноги - сказывалась длительная ходьба по лесу. На краю поляны стояла огромная ель. Её большая густая крона и приютила одинокого странника. Под ней он развёл костерок. Положив под голову котомку, крепко уснул, укутавшись в свой видавший виды зипунишко. Спал он спокойно, никого не боясь: разбойникам он не нужен, так как у него нечего было взять, а звери в эту пору сытые, и заняты своим потомством. Проснулся Яков с рассветом, так он был приучен с малых лет. Вздул огонёк - холодно утром возле реки. Пламя костра согрело озябшие за ночь тело и руки. Путник вскипятил в котелке воды, брусничным листом заварил в нём чай. Потом с удовольствием попил из обжигающей жестяной кружки горьковатый напиток, взбодрился, кругом на все голоса пели птицы, и от этого на душе становилось очень хорошо, и грела её надежда, что вот-вот сбудется его мечта, когда он вольным хозяином будет пахать свою землю. Он уже представлял тучные хлеба на полях, большую дружную семью подрастающих детей, которые тоже будут помогать родителям в нелёгком крестьянском труде. Но это мечты, а сейчас нужно строить плот, причём крепкий, на котором можно преодолеть много вёрст по порожистой реке Купе. За свою недолгую жизнь Якову часто в батраках приходилось махать топором, помогая плотникам, - поднаторел в плотницком деле. Над горкой другого берега реки стала подниматься багровая заря, извещая о скором появлении солнца. Яков пошёл выбирать деревья для строительства плота. Нужны сухостойные деревья. Причём лучшая древесина для плота - это сухая ель, она и крепка и плавуча. На еловом плоту, если его добротно построить, можно плыть очень долго, не боясь ничего. Весь день, до вечера, Яков строил плот: валил сухие деревья, делал из них брёвна, таскал на берег, поближе к воде, потом подгонял бревно к бревну и крепил их между собой поперечными прожилинами, зарубая их специальным шипом, называемым плотниками ласточкиным хвостом.

      К закату плот был построен, и Яков хотел было плыть на нём в ночь, но вспомнил наказ Устина и решил послушаться доброго совета.

      Следующая ночь была долгой, потому как не спалось, мучило какое-то неясное волнение, и всё-таки усталость взяла своё. Во сне Яков видел своё далёкое детство, отчий дом, маму и чувствовал запах, забытый запах свежеиспечённого хлеба. Хлеб, хлеб, хлеб - всему голова.

      И вот наступило утро следующего дня. Яков проснулся в приподнятом настроении. Наскоро попил чая с сухариком, сел на плот, оттолкнулся и поплыл. Стояло такое спокойное утро - ни один кустик не шевелился, было полное безветрие. Лес, горы и багровое небо отражались в воде, как в зеркале. Всё вместе было похоже на добрую сказку с очень счастливым концом. Яков троекратно перекрестился, глядя на восход солнца, с поклоном прочитал молитву и, закончив молитву словами: "Господи, помилуй", - ещё троекратно перекрестился, и опять же, кланяясь. Река подхватила лёгкий плот и понесла его по течению всё дальше и дальше. Плывя по речке, Яков взял загодя срубленное удилище, приладил к нему на нитке крючок, наживку слепил из размоченного сухаря и стал пробовать ловить рыбу. Рыба сразу же стала клевать, рыба не крупная, то елец попадёт, то гольян, но Яков и этому был несказанно рад. Наконец-то после длительного хлебного поста можно будет досыта похлебать ухи из настоящей речной рыбы. Когда солнце поднялось высоко, указывая, что пришёл полдень, Яков причалил свой плот у каменистого бережка, развёл огонь, сварил из пойманной рыбы и луковиц саранки уху, похлебал её с удовольствием и поплыл дальше. Близились сумерки. Яков стал присматривать место для ночлега. Выбрал опять живописную поляну с одиноко стоящей раскидистой елью, под которой и устроился на ночлег. Стали сгущаться сумерки, при зажжённом костре в лесу сразу кажется темнее. Стих лёгкий вечерний ветерок, и в вечерней тишине путник отчётливо услышал собачий лай и мычанье коров, на душе стало радостно и вместе с тем тревожно. Радостно от того, что скоро увидит людское жильё, а тревожно - как его встретят люди, что его ждёт завтра? Завтра?! Какое же оно будет?

      Утро не заставило себя долго ждать, собравшись наспех, Яков отчалил от берега свой плот. К полудню он доплыл до той самой реки Куты, в которую впадала Купа-река. На противоположном берегу стояла деревня. Переплыв реку, Яков приколол свой плот шестом и пошёл к той хате, к которой ему велел Устин. Идя мимо домов, путник отметил для себя, что дома в основном у всех большие, стоят как бы обособленно друг от друга, а дворы просторные с множеством хозяйственных построек, и у каждого двора есть загоны для скота. Все хозяйства обнесены добротными заборами с крепкими калитками и высокими резными воротами. Путник подошёл к воротам дома, описанного Устином, постучал в калитку кованым кольцом, которое и было ручкой на калитке.

      Тишина. Немного погодя, Яков постучал повторно. После повторного стука во дворе раздался зычный женский голос:

      - Иду, иду.

      Калитку открыла русоволосая, крепкого сложения женщина. Одета она была в сарафан, на голове повязан серый платок из самотканой льняной материи, на ногах - ичиги, таких в центральной России не носили.

      Женщина, увидев путника, согласно обычаю, сказала:

      - Слава Господу Богу

      При этом оба: и хозяйка, и путник перекрестились. Яков спросил:

      - Вы ли будете Авдотья Антиповна?

      Женщина ответила утвердительно. Тогда путник передал ей поклон от сыновей: Устина и Луки, пообещавших к празднику Святой Троицы быть дома. Хозяйка поблагодарила путника за добрые вести и пригласила войти. Во дворе стоял широкий стол под навесом, куда и предложила присесть гостю хозяйка, а сама пошла, собрать чего-нибудь на стол. Двор был широким, просторным, по нему ходило десятка три куриц, и средь них яркий, разноцветный петух. Собак во дворе видно не было. В Сибири обычно собаки были охотничьи и их держали на заднем дворе, подальше от чужих глаз. День был в разгаре, вся крупная скотина была на пастбище. Хозяйка поставила на стол хлеб, молоко, творог со сметаной, большую деревянную кружку. Заботливым голосом произнесла:

      - Откушай, добрый человек, чем Бог послал

      Яков встал из-за стола, трижды перекрестился, поясно поклонился, а потом принялся есть. Ел он неторопно, с размеренным чувством. Хозяйка присела напротив и молча глядела на исхудавшего странника. Яков поел, поблагодарил хозяйку за угощение и спросил:

      - Не нужен ли какому хозяину в деревне работник?

      - Не спеши, мил человек, отдохни, отдышись малость, а потом уж, благословясь, будем говорить о работе, - остановила Авдотья Антиповна. - Ты вот лучше поведай мне, откуда ты идёшь и куда путь держишь? На лихого человека ты не похож, на беглого каторжанина тоже, да и гонцом тебя не назвать, одно видно, смирный странник, человек Божий.

      Яков тихо вздохнул и рассказал без утайки, как на духу, все свои жизненные злоключения. Женщина слушала внимательно, не перебивая, но до того растрогал её нехитрый рассказ путника, что порой на глаза наворачивалась непрошенная слеза.

      Яков закончил свой рассказ. Наступила короткая пауза. Потом хозяйка произнесла:

      - Да, поломала тебя жизнь, что и говорить. Но говорят: "Кого любит Господь, того и испытывает".

      Помолчали. Потом Яков опять поинтересовался насчёт работы. Авдотья Антиповна в ответ и говорит ему:

      - У нас в деревне у всех хозяйства крепкие, семьи большие и рабочих рук у всех достаточно, да и к тому же будь сейчас сенокосная пора, тогда работники почитай всем нужны, а на пахоту своими силами все обходятся. Да и многие уже отсеялись, взять вот нас к примеру. А вот вёрст семь ниже по течению реки Куты стоит деревня - Перфилово, небольшая, там и живёт наш дальний родственник Никифор, крепкий хозяин. Он недавно заезжал к нам, говорил, что ему нужен работник. Правда он своенравен и скуповат, но справедлив. Вот только к нему, боле не знаю. Ступай к нему, коли ко двору придёшься, то, считай, тебе повезло, - произнесла хозяйка, и какая-то лукавая искорка пробежала в её глазах.

      Яков поблагодарил Авдотью за совет добрый, за хлеб-соль, за доброту, ещё раз поясно поклонился, и собрался было идти, но хозяйка его остановила: - Погоди чуток, - и пошла в куть. Вынесла краюху хлеба и небольшой кусок сала, завернула в тряпицу и подала Якову.

      - Возьми, путник, а то совсем отощал.

      - Благослови вас Господь, - поблагодарил Яков.

      - Ступай с Богом, - благословила Авдотья Антиповна и перекрестила Якова как-то по-матерински.

      Парень вышел со двора и направился к реке, туда, где его ждал оставленный им плот. Около плота он увидел странного человека: в преклонном возрасте, с нечёсаной длинной седой бородой, с лохматой седой копной спутанных волос на голове, с нищенской торбой на боку. Одет он был в холщёвые штаны, в длинную рубаху навыпуск, подпоясанную куском верёвки. На ногах были латанные-перелатанные ичиги. В руках он держал палку, вроде посоха. Старик дождался, пока к нему подойдёт Яков.

      - Здравствуй, - поприветствовал он Якова, тот ответил ему тем же и поклонился, сняв шапку. Дед взглянул своими ясными глазами прямо ему в глаза.

      - Знаю, поплывёшь ты сейчас в Перфилово, к Никифору, на работу наниматься, так возьми меня с собой на плот, мне тоже в те края надобно по делам.

      - Отчего ж не взять, - после длительной паузы ответил Яков, - поехали, вдвоём дорога короче.

      Сев на плот, оттолкнулись и поплыли. У Якова никак не шло из ума: "Откуда старец знает, куда я плыву и зачем? Спросить бы, да неудобно как-то". Но старец начал разговор первым.

      - Ты не думай, не ломай голову, я всё про всех знаю, и прошлое, и наперёд, что будет, тоже ведаю, сила эта мне с рождения дана.

Фото из альбома автора

Продолжение следует

Идёт загрузка...

Данную страницу никто не комментировал. Вы можете стать первым.

Ваше имя:
Ваша почта:
	Размер 1 2 3 4 5 6 7
Комментарий:
Введите символы: * Обновить